«Сыздетства утренний блеск в окне говорил мне одно и только одно: есть солнце - будут, и бабочки. Началось всё это, когда мне шёл седьмой год, и началось с довольно банального случая. На персидской сирени у веранды флигеля я увидел первого своего махаона - до сих пор аоническое обаяние, этих голых гласных наполняет меш каким-то восторженным гулом! Великолепное бледно-жёлтое, животное в чёрных и синих ступенчатых пятнах, с попугаячьим глазком над каждой из парных чёрно-палевых шпор, свешивалось с наклонённой малиново-лиловой грозди и, упиваясь ею, всё время судорожно хлопало своими громадными крыльями. Я стонал от желанья...»
«...Помню, как однажды я заметил на веточке у калитки парка имевшуюся у меня только в купленных экземплярах, драгоценнейшую, тёмно-коричневую, украшенную тонким белым зигзагом с изнанки, тэклу (хвостатку берёзовую - Thecla betulae. -Прим. ред.). Её наблюдали в губернии лишь раз до меня, и вообще это была прелестная редкость. Я замер... Я с бесконечными предосторожностями стал переводить сачок за спиной из одной руки в другую; тэкла между тем ждала с хитреньким выражением крыльев: они были плотно сжаты, и нижние, снабжённые усикоподобными хвостиками, тёрлись друг о дружку дискообразным движением - быть может, производя стрепет, слишком высокий по тону, чтобы человек мог его уловить. Наконец, с размаху я свистнул по ней рампеткой (сачком. - Прим. ред.). Мы все слыхали стон теннискета, когда, на краю победы, промазав лёгкий мяч, он в ужасной муке вытягивается на цыпочках, откинув голову и приложив ладонь ко лбу. Мы все видали лицо знаменитого гроссмейстера, вдруг подставившего ферзя местному любителю... Но никто не присутствовал при том, как я вытряхивал веточку из сетки и глядел на дырку в кисее!»
В. Набоков «Другие берега»
Комментариев нет:
Отправить комментарий